Происходило все следующим образом. Сначала я с высокого берега наблюдал за прилегающей частью акватории. Если в течение пяти-семи минут я замечал хотя бы нескольких голавлей, то спускался вплотную к воде. С нижней точки уже непосредственно видеть рыбу было нельзя, но вот разглядеть образуемую ею небольшую килевую волну особого труда не составляло, а этого было достаточно. Тем более, что ловлю жереха по килевой волне я к тому моменту с успехом практиковал уже не первый год. Дело оставалось за голавлем.

С голавлем оказалось даже проще. По крайней мере, жерех, по моему опыту, в аналогичной ситуации порою наотрез отказывается замечать приманку, тогда как голавль при должным образом выполненном забросе как минимум в одном случае из трех выказывал ей внимание.

Правда, в большинстве случаев это внимание было весьма далеким от поклевки. При правильном забросе, когда блесна падала в переднем полукруге от рыбы - на расстоянии в пределах двух-трех метров, голавль в той или иной форме проявлял к ней интерес. Это могли быть и едва уловимый разворот в сторону всплеска, и более или менее решительное движение к блесне.

Опять же, с нижней точки все это можно было понять больше по косвенным признакам - по изменениям формы и направления килевой волны, а также, сопоставляя с более поздними наблюдениями.

До непосредственного контакта дело доходило всего раз шесть или семь, ну а поймать удалось, как я уже сказал, двух. Причем в обоих этих случаях голавли "глотали" блесну, то есть она оказывалась у них очень глубоко во рту.

Продолжение периода "карьеризма"

Получилось так, что в том сезоне и нескольких последующих я на Калиновском карьере не появлялся, потому и почти забыл о том, что сумел поймать голавлей в столь нехарактерном месте. Продолжение последовало в 1998 году.

Тот сезон выдался на Оке и связанных с нею водоемах экстремально многоводным. В карьере, известном под названием "Цимлянка" вода почти подмывала обрывистые берега.

Основной хищник, которого я всегда ловил на "Цимлянке", это жерех. Но если обычно я делал это, находясь на уровне воды, то в 1998 году пришлось ловить с верхних точек, а это порою метров на десять выше. Вскоре я, однако, понял, что в такой рыбалке есть свое ни с чем не сравнимое содержание, и даже опубликовал в одном из журналов статью, в которой подробно расписал всю технологию ловли с обрыва.

Тогда "в нагрузку" к жереху попадался и голавль. "В нагрузку" означало, что и по размеру голавль уступал своему не очень дальнему родичу, и по количеству пойманных "хвостов" соотношение было примерно три к одному в пользу жереха. Сейчас для нас важнее именно опыт ловли голавля на "Цимлянке", поскольку он выступает как очень логичное дополнение опыта ловли на Калиновском карьере.

Находясь на значительно более высокой точке, можно непосредственно просматривать все происходящее под водной поверхностью на весьма обширном пространстве. И рыбу уже мы видим не по создаваемой ею волне, а непосредственно. Потому и оценить ее размер и вид можно гораздо точнее - по крайней мере, отличить голавля от жереха не составляет труда.

Естественно, отличия верхней и нижней позиции влекут за собой и отличия в выборе приманки и техники ее подачи. На Калиновском карьере и позже в схожих условиях; хорошо работала легкая "колебалка", тогда как на "Цимлянке" - "Кастмастер". Но главное - при ловле с нижней позиции практически все поклевки приходились на фазу равномерной подмотки, а вот при ловле с обрыва катализатором хватки часто служила остановка подмотки, при которой блесна по наклонной траектории шла вниз.

Больше трех голавлей за одну рыбалку ни на "Цимлянке", ни на других карьерах мне поймать не удавалось. Отчасти потому, что я не относился к голавлю как к самостоятельному объекту охоты, предпочитая при прочих равных - жереха. Был и еще один сдерживающий фактор - хоть я и переборол в себе расхожий стереотип, что голавль - это рыба исключительно проточной воды, но, видимо, не до конца. А потому, когда задавался целью поохотиться именно на голавля, отправлялся почти всегда на реку, а не на песчаный карьер. И, должен сказать, в условиях реки тема прицельной охоты получила свое продолжение.

Река среднего масштаба - идеальный полигон для прицельной охоты

Голавля можно найти как в больших реках, так и в самых малых. Обычно у каждого спиннингиста, который в той или иной мере специализируется по голавлю, есть свой идеал реки - одни чувствуют себя увереннее на полноводных реках, другие, напротив, предпочитают "ручейки".

Для того вида голавлиной рыбалки, о котором мы сейчас говорим, предпочтительнее что-то среднее - река шириной метров от двадцати и до семидесяти. По крайней мере именно на реках такого масштаба мне чаще всего случалось успешно охотиться за голавлем, придерживаясь тактики визуального поиска.

Если дать еще более конкретное описание идеальной для нашего варианта ловли реки, то это должна быть река с поросшими деревьями берегами и, что не менее важно, с довольно большим разнообразием участков по глубинам и скорости течения. То есть однотипная река, состоящая сплошь из одних перекатов или, наоборот, на большом протяжении представляющая собой ровную глубокую "канаву", нам не очень подходит, а вот чередование быстрых мелководных участков с более глубокими и спокойными плесами - это как раз то, что требуется.

Часто такое чередование бывает следствием деятельности человека. Река в каком-то месте подперта плотиной, соответственно выше она спокойнее и глубже, ниже - с более резвым течением. Плотина - зачастую оказывается частично размытой, тогда разница между верхним и нижним бьефами выражена в меньшей степени.

Рек такого плана в Подмосковье можно насчитать с десяток. Это Клязьма, Пахра, Киржач, и т. п. В любой другой области в центре России и южнее - не меньше. Ну а еще западнее и южнее, то есть уже за пределами нашей страны и рек нужного типа хватает, и голавля в них, пожалуй, еще больше. Самая крайняя точка, где мне удавалось прицельно ловить голавля, это итальянская река Арно с ее притоком Сьеве.

Оставим в покое перекат